Пандемия незащищенности

Опубликовано: 02.09.2023

Пандемия незащищенности

Начнем с возможных хороших новостей. В оптимистическом сценарии регулирующие органы одобрит как минимум две основные вакцины первого поколения против Covid-19 к концу этого года. Благодаря крупной правительственной нормативной и финансовой поддержке эти две вакцины смогут быть запущены в производство до окончания клинических испытаний на людях. Если предположить, что они будут эффективны, то это означает, что биотехнологические компании к концу года будут иметь в своем распоряжении около 200 миллионов доз и будут готовы производить несколько миллиардов доз. Их распространение станет масштабной задачей, отчасти потому, что общественность придется убедить в том, что вакцина безопасна и безвредна, даже несмотря на то, что она была сделана в спешке.

Если повезет, к концу 2021 года можно будет вакцинировать всех желающих в богатых странах. В Китае к тому времени будут вакцинированы практически все. Через два года то же самое произойдет с большей частью населения планеты, в том числе в развивающихся и развивающихся странах.

Этот сценарий внушает доверие, но его реализация далеко не гарантирована. Что касается коронавируса, мы можем обнаружить, что он гораздо более устойчив и упрям, чем мы думаем, а вакцины первого поколения могут быть эффективны лишь в течение короткого времени или могут иметь неожиданные, более серьезные побочные эффекты.

Даже в этом случае улучшенный протокол тестирования, более эффективное лечение вируса и более строгое соблюдение правил профилактического поведения людьми, а также политиками (надеемся) приведут к постепенной нормализации экономических условий. Следует помнить, что ужасная пандемия испанского гриппа 1918-1920 годов, унесшая жизни по меньшей мере 50 миллионов человек во всем мире (многие из них умерли во второй волне того типа, которого мы боимся сегодня от коронавируса), со временем ослабла и полностью исчезла, не будет вакцина.

В более пессимистическом сценарии другие кризисы – резкая эскалация торгового спора между США и Китаем, кибертеррористическая атака, стихийное бедствие, связанное с изменением климата, или сильное землетрясение в большом населенном пункте – могут произойти до того, как этот кризис закончится.. Но даже оптимистический сценарий не обязательно означает, что доходы быстро вернутся к уровню конца 2019 года. Может потребоваться много лет, чтобы экономический рост после пандемии и Великой рецессии – если такой рост вообще произойдет – достиг уровня, который в определение термина восстановление экономики (возвращение к исходному доходу на душу населения).

Пандемия действительно выявила огромную проблему неравенства в высокоразвитых странах, но теперь она гораздо больше затронула бедные страны. Многим развивающимся и развивающимся странам, вероятно, придется иметь дело с Covid-19 в течение многих лет и столкнуться с реальной возможностью потерянного десятилетия с точки зрения экономического развития. И последнее, но не менее важное: очень немногие страны имеют такие возможности оказывать финансовую поддержку из бюджета тем, кто испытывает серьезные трудности, как в случае США, ЕС и Японии. В странах с низкими доходами затяжная рецессия, скорее всего, приведет к эпидемии долга и инфляционному кризису.

Но кризис Covid-19 может оставить глубокие раны и неизгладимые шрамы даже в высокоразвитых странах. Компании могут с большей неохотой инвестировать и нанимать сотрудников из-за опасений нового кризиса общественного здравоохранения и возникновения новой пандемии, не говоря уже о большой политической нестабильности, которую кризис усилил.

Хотя в высокоразвитых экономиках первоначально может наблюдаться увеличение потребления до докризисного уровня в краткосрочной перспективе, потребители, вероятно, будут склонны сберегать больше в долгосрочной перспективе. В очень интересной статье на недавнем ежегодном симпозиуме в Джексон-холле Джулиан Козловски, Лаура Вельдкамп и Венки Венкатешваран утверждали, что долгосрочные совокупные издержки пандемии для экономики США будут в несколько раз превышать краткосрочные издержки. это вызвало, в частности, сильное чувство беспокойства и неуверенности, от которого общественность не сможет избавиться еще долгое время.

Их анализ, который я обсуждал на симпозиуме, особенно убедителен, когда речь идет о потребителях. Любой, чьи родители, бабушки и дедушки пережили Великую депрессию 1930-х годов, знает, что этот суровый опыт навсегда сформировал их поведение.

Помимо немедленного воздействия на инвестиции и безработицу, Covid-19 также повлечет за собой снижение производительности в долгосрочной перспективе. Как только пандемия закончится, поколение детей, особенно из семей с низкими доходами, фактически потеряет год обучения. Молодые люди, которые изо всех сил пытаются найти свою первую работу на все еще неблагополучном рынке труда, наверняка будут зарабатывать в будущем меньше, чем в отсутствие пандемии.

Но это не все негативно. Хотя пандемия привела к резкому падению стоимости недвижимости во многих городах, она может привести к масштабной волне нового строительства и инвестиций в пригородах, а также в малых и средних городах, которые уже давно находятся в упадке. Компании, которые раньше не хотели работать удаленно, теперь осознают ее преимущества и выгоды. Пандемия также может побудить власти сделать широкополосный доступ в Интернет доступным для всех и облегчить детям из менее обеспеченных семей доступ к ПК.

Мировая экономика сейчас находится на перепутье. Важнейшая задача властей – попытаться уменьшить огромную незащищенность масс, которая не прекращается, и продолжать помогать наиболее пострадавшим людям и наиболее пострадавшим отраслям экономики. Но неопределенность, вызванная Covid-19, вероятно, будет иметь последствия для мировой экономики еще долго после того, как худшее останется позади.

Кеннет Рогофф — профессор экономики в Гарварде и лауреат премии Deutse Bank 2011 года в области экономики финансов, а также был главным экономистом Международного валютного фонда в 2001–2003 годах.